[НАЗАД]

Битва под Москвой (воспоминания командующего фронтом).
Г. К. Жуков. Маршал Советского Союза. Четырежды Герой Советского Союза.

Вечером 6 октября 1941 года мне в Ленинград (В ту пору я командовал войсками Ленинградского фронта) позвонил Верховный Главнокомандующий И.В.Сталин.

В Москву прилетел вечером 7 октября.

И.В.Сталин, который был тогда болен гриппом, работал у себя на квартире. Поздоровавшись кивком головы, он, указывая на карту, сказал, что положение дел на Западном фронте тяжелое и не совсем ясное.

-Хорошо, товарищ Сталин, заеду в Генеральный штаб, возьму карту и, не задерживаясь, сейчас же отправлюсь в штаб Западного фронта.

Через 15 минут я был у начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза Б.М.Шапошникова. Борис Михайлович выглядел очень плохо. Поздоровавшись, он сказал:

-Только что звонил Верховный, приказал подготовить для Вас карту Западного направления. Карта сейчас будет. Командование Западного фронта находится там же, где был штаб Резервного фронта, когда вы проводили операцию против Ельнецкого выступа.

Принесли карту с обстановкой на 12 часов 7 октября. Борис Михайлович угостил меня крепким чаем. От Шапошникова я проехал в штаб Западного фронта.

В пути при свете карманного фонарика я по карте изучал обстановку на фронте. Клонило ко сну, и, чтобы разогнать дремоту, приходилось время от времени останавливать машину и делать небольшие пробежки.

В штаб Западного фронта приехали ночью, Дежурный доложил, что все руководство находится у командующего. В комнате за столом сидели командующий фронтом И.С.Конев, начальник штаба В.Д.Соколовский, член Военного совета фронта Н.А.Булганин и начальник оперативного отдела фронта Г.К.Маландин. Все выглядели переутомленными. Я объяснил цель своего приезда.

Из анализа обстановки у меня сложилось мнение, что, несмотря на превосходство врага в живой силе и технике, окружение в районе Вязьмы можно было бы предотвратить, Фактор внезапности наступления противника для войск Западного и Резервного фронтов полностью отсутствовал, необходимо было правильно определить направление главных ударов врага и своевременно сосредоточить здесь наши основные силы за счет пассивных участков. К сожалению, этого сделать не сумели, и линейная оборона наших фронтов не выдержала сосредоточенных ударов врага.

Противник продолжил развивать свой успех. Сплошного фронта обороны на Западном направлении не было. Образовались зияющие бреши, которые закрыть было фактически нечем.

В 2 час 30 минут ночи я позвонил Сталину. Он еще работал. Доложив обстановку, я сказал:

- Главная опасность сейчас заключается в том, что пути на Москву почти не прикрыты. Слабое прикрытие на Можайской линии обороны не может гарантировать от внезапного появления перед Москвой бронетанковых войск противника. Надо очень быстро стянуть войска, откуда только можно, на Можайскую линию.

Сталин спросил, где сейчас 16, 19, 20, 24, 32 армии и группа Болдина. Я ответил, что они находятся в окружении западнее и юго-западнее Вязьмы.

- Выезжаю сейчас же к Буденному, разберусь там с обстановкой.

- Хорошо, поезжайте к Буденному и оттуда позвоните.

Подъезжая к полустанку Обнинское (105 километров от Москвы), мы увидели двух связистов, тянувших кабель со стороны моста через Протву. На вопрос: “Куда, ребята, тянете связь?” - один из солдат, громадного роста, ответил простуженным голосом: “Куда приказано туда и тянем”. Пришлось назвать себя и сказать, что ищу штаб Резервного фронта. Подтянувшись, тот же солдат объяснил: “Извините, мы Вас в лицо не знаем, потому так и ответили, Штаб фронта вы уже проехали. Он два часа тому назад прибыл и остановился в домика в лесу, вон там на горе, налево за мостом. Охрана Вам покажет, куда ехать”.

Машина повернула обратно. Через 10 минут я был у представителя Ставки Л.З.Мехлиса, у которого находился и начальник штаба фронта А.Ф.Анисов.

На вопрос: “Где командующий?” - начальник штаба фронта ответил:

-Неизвестно. Днем был в 43-й армии, Боюсь, не случилось ли чего с Семеном Михайловичем.

- Да, послали офицеров связи, они ещё не вернулись.

Из разговора с Мехлисом и Анисовым я не узнал ничего конкретного ни о положении войск Резервного фронта, ни о противнике. Сел в машину и поехал через Малоярославец и Медынь в сторону Юхнова, надеясь на месте выяснить обстановку.

Вся местность в районе Малоярославца была мне хорошо знакома. В 10 километрах от Обнинского, где остановился штаб резервного фронта, находилась деревня Стрелковка, где я родился и где прошло мое детство.

В Малоярославце я не встретил ни одной живой души. Город казался пустым. Только в центре, около здания райисполкома, стояли две легковые машины.

- Смена Михайловича Буденного товарищ генерал армии.

- А где Семен Михайлович?

- В помещении райисполкома.

- Давно вы здесь?

- Часа три стоим.

Войдя в райисполком, я увидел склонившегося над картой С.М.Буденного. Мы тепло поздоровались.

- От Конева.

- Ну, как у него дела? Я больше двух суток не имею с ним связи.

Узнав, что дела на Западном фронте очень плохи, маршал сказал:

_ У нас не лучше. Фронта обороны фактически не существует. Я сам чуть не угодил в лапы противника между Юхновым и Вязьмой. В сторону Вязьмы шли танковые и моторизованные колонны, видимо, обходили город с востока.

- Как сейчас – не знаю. Несколько дней назад там было до двух наших стрелковых полков, но без артиллерии. Думаю, что Юхнов уже занят противником.

- Ну, а кто же прикрывает дорогу от Юхнова на Малоярославец?

- Когда я ехал сюда, - сказал Семен Михайлович кроме трех милиционеров в Медыне, никого не встретил.

Мы решили, что Семен Михайлович поедет в штаб фронта и доложит в Ставку о положении дел, а я направлюсь в район Юхнова.

Я двинулся в сторону Юхнова. Временами приходилось останавливаться и внимательно осматриваться, чтобы не попасть в расположение врага.

Километров через 10-12 машину внезапно остановили вооруженные люди в комбинизонах и танкистских шлемах.

- Дальше ехать нельзя сказал один из них. – Кто вы будете?

Я назвал себя и. В свою очередь, спросил, где находится их часть.

- В 100 метрах, в лесу, стоит штаб танковой бригады.

- Очень хорошо. Проводите меня туда.

Навстречу мне поднялся сидевший на пне невысокого роста, подтянутый танкист в синем комбинезоне, Мне сразу показалось, что мы с ним где-то встречались.

- Троицкий! Вот не ожидал встретить Вас здесь!

Троицкого я хорошо знал по Халхин-Голу, где он был начальником штаба 110й танковой бригады. Эта бригада, которой командовал М.П.Яковлев, была грозой для японцев. В районе горы Баин-Цаган она разгромила 230-ю пехотную дивизию, входившую в состав японской императорской гвардии.

- Ну, что у вас тут делается, где противник?

- Противник уже занял Юхнов. Его передовые части захватили мост через Угру. Посылали разведку на Калугу. В городе противника пока нет, но в районе Калуги идут напряженные бои. Там действуют 5-я гвардейская стрелковая дивизия и некоторые отошедшие части 43-й армии Наша танковая бригада находится в резерве Ставки. Стоим здесь второй день.

- Разверните на впереди лежащей местности часть бригады и организуйте оборону с целью прикрытия направления на Медынь,- приказал, Пошлите офицера связи в штаб Резервного фронта. Он находился в районе полустанка Обнинское, за мостом через реку Протву. Информируйте Буденного об обстановке. Через штаб Резервного фронта доложите в Генеральный штаб о полученном вами указании и сообщите, что я поехал в Калугу.

В районе Калуги специально посланный офицер вручил мне телефонограмму начальника Генерального штаба, в которой Верховный Главнокомандующий приказывал мне прибыть 10 октября в штаб Западного фронта.

В те дни там находились представители Государственного Комитета Обороны.

Вскоре по прибытию в штаб Западного фронта, который располагался в Крсановидове, меня вызвали к телефону.

- Нет, какие же могут быть возражения. Коневу мы поручим руководить группой войск на калининском направлении. Это направление слишком удалено, и там нужно иметь вспомогательное управление фронта.

- Хорошо,- согласился Сталин. – В ваше распоряжение поступают оставшиеся части Резервного фронта, части, находящиеся на Можайской линии обороны, и резервы Ставки, которые двигаются к Можайской линии. Берите скорее все в свои руки и действуйте.

- Принимаюсь за выполнение указаний, но прошу срочно подтягивать более крупные резервы, так как надо ожидать в ближайшее время наращивания удара гитлеровцев на Москву.

Тут же наметили ряд срочных мер. Первое – отвести штаб фронта в Алабино; второе – И.С.Коневу взять с собой необходимые средства управления, группу офицеров и выехать для координации действий на калининском направлении; третье - Военному совету фронта выехать в Можайск, чтобы на месте разобраться в создавшемся положении.

В Можайске, куда мы приехали вмесите с Н.А.Булганиным, обстановка была предгрозовая. К Бородину подходили передовые части гитлеровских войск. Отдав необходимые распоряжения начальнику Можайского укрепленного района полковнику С.И.Богданову, мы с Н.А.Булганиным выехали в штаб фронта, в Алабино.

Штаб фронта немедленно приступил к организационно-оперативной работе. Сделать предстояло немало. Нужно было: срочно организовать прочную оборону на рубеже Волоколамск – Можайск – Малояролславец – Калуга; развить ее в глубину, создать второй эшелоны и резервный фронта; организовать наземную и воздушную разведку и твердое управление войсками фронта; наладить материально-техническое обеспечение войск; развернуть партийно-политическую работу, поднять моральное состояние воинов и внушить им веру в свои силы, в неизбежность разгрома противника на подступах к Москве.

Государственный Комитет Обороны и Верховное Главнокомандование приняли в эти дни ряд срочных мер, чтобы приостановить наступление противника.

Еще в ночь на 7 октября началась переброска войск из резерва Ставки и с соседних фронтов на Можайскую оборонительную линию. Сюда прибывали 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад более 40 артиллерийских полков и ряд других частей. Заново формировались 5, 16, 43 и 49 армии. В середине октября в их составе насчитывалось 90 тысяч человек. Конечно, для создания сплошной надежной обороны этих сил было явно не достаточно. Но большим Ставка тогда не располагала, а переброска войск с Дальнего Востока и из других отдаленных районов в силу ряда причин задерживалась. Поэтому мы решили в первую очередь занять главнейшие направления: волоколамское, можайское, малоярославское, калужское. На этих же направлениях сосредотачивались и основные артиллерийские и противотанковые средства.

На волоколамское направление мы направили штаб и командование 16-й армии во главе с К.К.Рокоссовским. В состав 16-й армии включались новые соединения, так как ее дивизии, переданные 20-й армии, остались в окружении западнее Вязьмы. 5-я армия под командованием генерал-майора Д.Д.Лелюшенко концентрировалась на можайском направлении, 43-я армия под командованием генерал-майора К.Д.Голубева – на малоярославецком, 49-я армии под командованием генерал-лейтенанта И.Г.Захаркина – на калужском.

Всех этих командующих мы хорошо знали как опытных военоначальников и полностью им доверяли. Знали, что они с вверенными им войсками сделают все, чтобы не пропустить врага к Москве.

Штаб фронта вскоре переехал в Перхушково. Отсюда тянулись телефонно-телеграфные провода, обеспечивающие связь с наземными и воздушными силами фронта. Сюда подтянули провода из Ставки Верховного Главнокомандования.

Дни и ночи в войсках шла напряженная работа. Люди от усталости буквально валились с ног, но, движимые чувством личной ответственности за судьбу Москвы, за судьбу Родины, делали все, чтобы создавать устойчивую оборону. В тылу войск первого эшелона Западного фронта проводились большие инженерно-саперные работы, оборона развивалась в глубину, создавались противотанковые районы на всех танкоопасных направлениях. На основные направления подтягивались резервы.

Таким образом, заново создавался Западный фронт, на который возлагалась историческая миссия – оборона Москвы.

В районе Вязьмы в это время все еще героически сражались наши окруженные войска, пытаясь прорваться на соединение с частями Советской Армии. Командование фронтом и Ставка помогали окруженным: наша авиация сбрасывала им продовольствие и боеприпасы, бомбила противника, Большего ни фронт, ни Ставка тогда сделать не могли. Упорная борьба окруженной группировки задержала на некоторое время продвижение главных сил противника, и мы воспользовались этим, чтобы лучше подготовить оборону войск фронта для отражения ударов врага на Москву.

С 13 октября разгорелись ожесточенные бой на всех оперативно важных направлениях, ведущих к Москве.

Это были грозные дни. Государственный Комитет Обороны принял решение срочно эвакуировать из Москвы в Куйбышев некоторые центральные учреждения и весь дипломатический корпус, а также вывести из столице особо важные государственные ценности.

С 20 октября в Москве и прилагающих к ней районах постановлением Государственного Комитета Обороны было введено осадное положение. После этого во всех родах войск, защищавших столицу, установился строжайший порядок.

Каждое серьезное нарушение дисциплины пресекались решительными мерами, Жители Москвы дали отпор пособникам врага – паникерам и шкурникам.

Мужественно встретила советская столица надвигающуюся опасность. Москвичи превратили столицу и подступы к ней в неприступную крепость. На случай прорыва к городу частей противника трудящиеся Москвы сформировали и вооружили сотни отрядов, боевых дружин и групп истребителей танков. Около 100 тысяч жителей Москвы проходили боевую подготовку без отрыва от производства. Во время битвы за Москву они влились в войсковые части.

На фронте под Москвой положение в это время было напряженное. Из-за большой растянутости фронта был создан новый Калинский фронт, что сократило полосу обороны Западного фронта и облегчило управление войсками.

В крайне тяжелом положении находился Брянский фронт под командованием генерал-полковника А.И.Еременко. Преследуя отходившие войска Брянского фронта, передовые части армии Гудериана 29 октября подошли к Туле. Вооруженные отряды рабочих Тулы вмести с частями 50-й армии мужественно сражались на ближних подступах к Туле и не пропустили противника в город.

До конца октября, почти без пауз, войска Западного фронта вели упорные бои.

На волоколамском набавлении наступал 5-й армейский корпус врага, затем был дополнительно введен в бой 46-й моторизованный корпус и несколько позже – еще один. Упорное сопротиволение противнику оказывали здесь части вновь созданной 16-й армии. Особенно отличились 316-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора И.В.Панфилова и курсантский полк под командованием полковника С.И Младенцева, действия которого поддерживались тремя противотанковыми артполками. Только ценой огромных потерь противник занял Волоколамск, оттеснив части 16-й армии на рубеж восточнее города. На можайском направлении наступал 40-й моторизованный корпус немцев, поддержанный большой группой танков и авиации. Здесь особенно упорно сражалась 32-я стрелковая дивизия под командованием полковника В.И.Полосухина.

На малоярославецком направлении наступали части 12-го армейского и 57-го мотокорпуса противника. На подступах к Малоярославцу отважно сражались части нашей 312-й стрелковой дивизии, танковая бригада Троицкого и Подольское пехотное училище, усиленное четырьмя артиллерийским полками, тремя дивизионами реактивных минометов и тремя огнеметными ротами. В районе Боровска стойко встретили врага 110-я стрелковая дивизия, 151-я мотострелковая бригада и 127-й танковый батальон. Ценой больших потерь противник оттеснил наши части к реке Протве. А затем к реке Наре, но прорваться дальше не смог.

Укрепившись на этих рубежах, войска фронта были полны решимости грудью встретить противника.

Военный совет фронта серьезное внимание уделял воспитательной и партийно-политической работе в войсках. Сильным средством пропаганды боевого опыта являлась печать. Этот вопрос не сходил со страниц “Красноармейской газеты” Западного фронта, армейских и дивизионных газет Были выпущены десятки листовок о тактике немецко-фошистских войск и о свойствах отдельных видов вооружения врага. Особенно много внимания уделялось борьбе с танками.

В первых числах ноября наступило похолодание. Дороги подмерзли и стали всюду проходимыми.

На наши фронтовые склады в большом количестве поступали полушубки, валенки, теплое бельё, телогрейки, ушанки.

К середине ноября наши бойцы тепло оделись, а немцы кутались в теплые вещи, отнятые у мирных жителей. Именно тогда на многих немецких солдатах стали появляться огромные, уродливые самодельные соломенные “галоши”.

Для продолжения наступления на Москву немецкое командование к 15 ноября сосредоточило против войск Западного фронта 51 дивизию, в том числе 13 танковых и 7 моторизованных, хорошо укомплектованных личным составом, танками, артиллерией и боевой техникой.

Второй этап своего наступления на Москву по плану, имевшему условное название “Тайфун” немцы начали 15 ноября ударом по 30-й армии Калининского фронта, которая южнее Волжского водохранилища имела весьма слабую оборону. Одновременно противник нанес удар по правому флангу 16-й армии Западного фронта. Против названных армий противник бросил более 300 танков, которым противостояло всего 56 наших легких танков со слабым вооружением. Оборона 30-й армии оказалась прорванной.

С утра 16 ноября немецкие войска начали стремительно развивать наступление на Клин. Резервов в районе Клина у нас не оказалось, так как они, согласно приказу Ставки, были брошены в район Волоколамска для нанесения контрудара. В тот же день противник нанес мощный удар из района Волоколамска на истринском направлении. Против наших 150

Легких танков враг бросил 400 средних танков.

Развернулось ожесточенное сражение. Особенно упорно дрались наши 316, 78 и 18 стрелковые дивизии, 1-я гвардейская отдельная танковая бригада и кавалерийская группа генерал-майора Л.М.Доватора.

Бои 16-18 ноября были тяжелыми. Наши части медленно и в полном порядке отводились на заранее подготовленные и уже занятые артиллерией рубежи, где вновь упорно отражали яростные атаки немцев.

В Москве по-прежнему работал Государственный Комитет Обороны и Совнарком. Рабочие Москвы упорно трудились по 12-18 часов в сутки, обеспечивая войска, оборонявшие Москву, оружием, боевой техникой и боеприпасами.

Но угроза столице не миновала.

Не помню точно число – это было вскоре после прорыва гитлеровцев на участке 30 армии и на правом фланге 16 армии – мне позвонил Сталин и спросил:

- Москву, безусловно, удержим, Но нужно еще не менее двух армий и танки, хотя бы немного, ответил я.

- Это неплохо, что у вас такая уверенность, - сказал Сталин. – Позвоните в Генштаб и договоритесь, где сосредотачивать две резервные армии, которые вы просите. Они будут готовы в конце ноября. Но танков пока дать не можем.

Через полчаса мы договорились с Генштабом о том, что формируемая 1-я ударная армия будет сосредоточена в районе Яхромы, а 10-я армия – в районе Рязани.

18 ноября немцы перешли в наступление на московско-тульском направлении. 21 ноября Узловая и Сталиногорск были заняты главными силами “2-й танковой армии Гудериана. 26 ноября 3-й танковой дивизии немцев удалось потеснить наши части и перерезать железную дорогу и шоссе Тула – Москва.

Фронт нашей обороны выгибался, образовались очень слабые места, казалось, вот-вот случится непоправимое. Но Советские воины выстояли, а, получив подкрепление, вновь создали непреодолимый фронт обороны.

В первых числах декабря стало заметно, что противник выдыхается, и что для ведения серьезных наступательных действий у него уже нет ни сил, ни средств.

Развернув наступление на широком фронте и далеко замахнувшись бронированными кулаками, немцы растянули свои войска по фронту до такой степени, что в финальных сражениях на ближних подступах к Москве их ударные группировки потеряли пробивную способность.

Немецко-фашистское командование не ожидало, что его отборные войска в битве за Москву понесут такие большие потери, и восполнить эти потери не смогло. Пленные показывали, что в некоторых ротах осталось по 20-3- человек. Моральное состояние немецких войск резко ухудшилось - никто уже не верил в возможность захвата Москвы.

Войска Западного фронта тоже несли большие потери, но героически сражались – за их спиной была Москва!

1 декабря немцы неожиданно прорвались в центре фронта на стыке 5 и33 армий. Танки противника двинулись по шоссе на Кубенку. Однако у деревне Акулово им преградила путь 33 стрелковая дивизия. Артиллерийским огнем были уничтожены десятки танков противника; немало их подорвалось и на минных полях. Танковые части врага, неся большие пот ери, повернули на Галицино, где и были разгромлены резервом фронта и подошедшими частями 5 и 33 армий

4 декабря этот прорыв был полностью ликвидирован. На поле боя враг оставил более 10 тысяч убитых, 50 разбитых танков и много другой боевой техники.

В ходе битвы под Москвой это была последняя попытка немецко-фашистских войск прорваться к столице нашей Родины

За 20 дней своего ноябрьского генерального наступления немцы потеряли более 155 тысяч убитыми и ранеными, около 800 танков, не менее 300 орудий и сотни самолетов. Тяжелые потери, провал плана “молниеносной войны” породили упадок духа в немецких войсках.

Сознательно извращая действительность, буржуазные историки стремятся по-своему объяснить провал наступления немцев под Москвой.

Так, английский военный историк Фуллер в своей книге “Вторая мировая война” писал: “С полным основанием можно считать, что не сопротивление русских, как бы велико оно ни было,… а грязь, в которой застрял германский транспорт за линией фронта, спасла Москву”. Этому фальшивому утверждению вторит бывший генерал фашисткой армии Курт Типпельскирх, который писал: “и наступил период полной распутицы. Двигаться по дорогам стало невозможно, грязь прилипала к ногам, к копытам животных, колесам повозок и автомашин. Даже так называемые шоссе стали непроезжими. Наступление остановилось”.

Но Фуллер и Типпельскирх должны были знать, что в ноябре 1941 года, когда решалась судьба великой битвы под Москвой, уже подморозило и никакой грязи не было.

Буржуазные военные историки и бывшие гитлеровские генералы пытаются убедить общественное мнение, будто более чем миллионная группировка отборных немецких войск не разбилась под Москвой о железную стойкость, мужество и героизм советских войск, а погибла от грязи, мороза и глубоких снегов.

При этом они умалчивают о том, что в этих же условиях действовали и советские войска.

Что касается временного отказа немцев от наступления на Москву и поворот сил на Украину летом 1941 года, то без этого вынужденного маневра центральной группе немецких войск, вероятно, пришлось бы еще хуже, чем в ноябре - декабре 1941 года

Тем временем советские войска, воодушевленные успехами, достигнутыми в оборонительных боях, перешли без какой-либо паузы в контрнаступление. Это было великое и радостное событие.

Меня не раз спрашивали: как удалось советским войскам разгромить сильнейшую немецко-фашистскую группировку под Москвой и в условиях суровой зимы отбросить её остатки на запад? Ведь до битвы под Москвой Советская Армия все время отступала. Как бывшему командующему Западным фронтом, мне хочется высказать свое мнение по этому вопросу.

Как известно, предпринимая операцию на московском направлении под кодовым наименованием “Тайфун”, немецко-фашистское командование рассчитывало разгромить советские войска на вяземско-московском и брянско-московском направлении и, обойдя Москву с севера и юга, овладеть ею в возможно короткий срок.

Противник намеривался достичь этой стратегической цели последовательно, методом двойного охвата. Первое окружение и разгром советских войск планировался провести в районах Брянска и Вязьмы; второе окружение и захват Москвы замышлялся осуществить путем глубокого обхода бронетанковыми войсками Москвы с северо-запада через Клин и с юга через Тулу, Каширу с тем, чтобы замкнуть клещи стратегического окружения, а районе Ногинска.

Однако немецкое фашистское верховное командование, планируя такую сложную стратегическую опроерацию большого размаха, какой была операция “Тайфун”, допустило крупную ошибку в расчете сил и средств. Оно серьезно недооценило возможности Советской Армии и явно переоценило возможности своих войск. Тех сил, которые сосредоточило немецкое командование, хватило лишь на то, чтобы прорвать нашу оборону в районах Вязьмы и Брянска и оттеснить наши войска на линию Калинин-Яхрома-Красная Поляна - Крюково - реки Нара и Ока Тула—Кашира-Михайлов. Следует отметить, что осуществлению главной стратегической цели врага – захвату Москвы - сильно помешала борьба с героически оборонявшимися окруженными советскими войсками в районе Вязьмы. В этом районе вынуждены были задержаться главные столы немцев.

Достигнув в начале октября своей ближайшей цели, противник не смог осуществить второго этапа операции, При создании ударных группировок для проведения второго этапа операции “Тайфун” были также допущены крупные присчеты. Фланговые группировки противника, особенно те, которые действовали в районе Тулы, были слабы и имели в своем составе недостаточно общевойсковых соединений. Ставка на бронетанковые соединения в зимних условиях 1941 года, как показала практика, себя не оправдпаала. Они понесли большие потери и утратили пробивную силу. Германское командование не сумело одновременно нанести удар в центре фронта, хотя сил у него здесь было достаточно. Это дало возможность свободно перебрасывать все резервы, включая т дивизионные, с пассивных участков из центра к флагам и направить их против ударных группировок врага.

В начале ноября нам удалось своевременно установить сосредоточение ударных группировок противника на флангах нашего фронта обороны и правильно определить направление главных ударов врага. Ударным кулакам противника мы противопоставили глубоко эшелонированную оборону, оснащенную достаточным количеством противотанковых и инженерных средств. Здесь же, на самых опасных направлениях, сосредоточились все наши основные танковые части.

К первым числам декабря немецкие войска понесли большие потери. Коммуникации врага, протянувшиеся более чем на тысячу километров, находились под постоянными ударами наших партизанских отрядов, которые своими героическими действиями срывали снабжение войск противника, работу его тыловых огонов и наносили врагу большой урон.

Огромные потери немецких войск, их неподготовленность к войне в зимних условиях, ожесточенное сопротивление советских воинов – все это резко отразилось на боеспособности немецко-фашистских частей, породило в их рядах растерянность и неверие в успех.

Советские войска в ходе битвы под Москвой понесли большие потери, но они все время получали от Родины необходимую помощь и сохранили до конца оборонительных сражений боеспособность и непоколебимую веру в победу.

Советский народ и его Вооруженные Силы пережили самое трудное время и уже ощутили радость первых побед.

К началу декабря Западный фронт получил от Ставки две вновь сформированные армии и ряд соединений, из которых была сформирована 20-я армия. Все это позволило нам организовать контрнаступление.

Условия для контрнаступления советских войск под Москвой созревали в ходе оборонительных сражений. Контрнаступление явилось продолжением успешных контрударов наших войск на флангах фронта, начатых 1 –3 декабря 1941 года.